What's one thing you want people to remember about you? Daily page

Хочу, чтобы люди помнили обо мне хотя бы то, что есть в моих текстах\стихах\сценариях. Коробки с памятными вещами, дневники, планинги, книги, электронные файлы и другие вещи - все это останется, но не знаю, будет ли кому-то нужно и интересно. А творчество - единственное, что сохранит меня в памяти через тексты.

Почему именно тексты, а не дети? Потому что дети - это уже кто-то другой. А тексты - это кодирование своего эмоционального состояния, своих мыслей для сохранения их во времени. Тексты - это способ выразить себя для других (чтобы поняли) и одновременно это способ сохранить образ себя в этот конкретный момент времени, чтобы к этому образу можно было возвращаться как самому, так и другим.

Не знаю, что главное помнят обо мне друзья, родственники, знакомые и незнакомые люди. Но если вдруг им нечего будет вспомнить обо мне, то всегда остаются тексты. Пусть тексты и устаревают, т. к. я их перерастаю качественно и эмоционально. Пусть мне и не нравится большая часть этих текстов, потому что они устаревают и отражают совсем не меня настоящую. Но когда меня настоящей не останется, то хоть какая-то часть информации обо мне сохранится.

Конечно, кроме текстов, останутся рисунки, фотографии (сделанный мной) и фотографии со мной. Останутся все эти хроники, сообщения, аккаунты. Останется коллекция книг (по большей части непрочитанных или недочитанных). Останется список фильмов, которые я уже никогда не посмотрю. Это предметно.

А в памяти друзей и близких останется, думаю, что очень разный, очень личный образ. Потому что с каждым человеком стараюсь быть понятной и понятой, поэтому бываю разной. И думаю, что если извлечь эти образы из памяти разных знакомых со мной людей, а потом сопоставить, то будет очень странно и смешно одновременно. Потому что эти девушки вряд ли будут похожи друг на друга. Такой вот постмодернизм. Когда автор умирает, а текст живет своей жизнью. Если думать о себе как о тексте, то уже сейчас интересно представлять, настолько по-разному меня интерпретируют люди.

Кажется, ушла от темы. Но только этим каждый раз тут и занимаюсь - ухожу от заданной темы, интерпретирую вопросы как хочу.

#dailypage

Who's the best leader you've ever met? Daily page

Сразу вспоминаются Хелависа (Наталья О'Шей) и Даррен Аронофски. Есть еще небольшой круг знакомых и незнакомых людей, которые меня вдохновляют, мотивируют и становятся примером. Но первыми вспоминаются именно Хелависа и Аронофски. Каждый из них является для меня важным ориентиром и примером в работе, творчестве и жизни.

Хелависа вызывает восхищение не только песнями, текстами, концертами, развитием творчества, но и построением жизни, взглядами на разные вещи. Она является для меня примером женщины, успешно совмещающей творчество, работу, путешествия, семью и материнство. Ее взгляды на многие вещи схожи с моими и одновременно открывают что-то очень интересное и полезное новое. Когда кончаются силы вставать по утрам, я думаю, как бы на меня в этот момент посмотрела Хелависа, что бы сказала и сделала. Она вдохновляет, мотивирует собственной жизнью, показывает новые пути.

Даррен Аронофски - мой ориентир в профессиональной сфере. В этом году мне посчастливилось с ним познакомиться, получить автограф с пожеланием и передать ему свой рисунок, вдохновленный его фильмами. А много лет назад просмотр его фильма доказал, какую силу имеет кино, какое всепоглощающее воздействие оказывают фильмы.

Так, как фильмы Аронофски, меня не топили эмоциями и послевкусием никакие фильмы\сериалы. Но дело даже не в его фильмах. Мастер-классы-интервью Аронофски на ОМКФ 2014 и 2015 - это бесконечный заряд вдохновения, творческого предвкушения и поддержки. Он простой в общении, равно уважительно относящийся к каждому и поддерживающий. Даже вспоминать его без улыбки и благодарности невозможно. А потом я видела, как он работает с людьми, когда он проводил экологическую акцию. Просто наблюдать за ним было очень интересно и полезно. Спокойно, быстро, четко, корректно, невозмутимо, достойно и расслабленно - вот его стиль управления толпой фанатов, которые пришли поучаствовать в акции. И это все на переполненном одесском пляже. Я восхищаюсь им все больше. И, конечно, его пожелание мне "продолжай писать" - главное оружие против приступов отчаяния.

#Dailypage #Aronofsky #NatalyOShea

What could you do to make the world a better place? Daily page

Мой способ изменить мир к лучшему - писать и стать частью кинопроцесса.

Мечтаю, что люди будут меняться после моих историй, которые они прочтут или посмотрят на экране.

Это не значит, что истории будут слишком мотивирующие или сказочные, приятные и хорошие. Кажется, мотивировать зрителя измениться приятной милой историей почти невозможно. Ну разве фильмы Вуди Аллена мотивируют? Они прекрасны, я их люблю, но это приятные истории. Они, конечно, нужны и должны быть. Но разве Хичкок не впечатляет сильнее? Разве его знаменитый саспенс эффект не мотивирует зрителя измениться? Думаю, что да. Страх - отличный инстинкт к действию, к изменению. Поэтому мои истории будут ближе Хичкоку и Кингу. Так они запомнятся лучше. И, может, даже кому-то пригодятся в нужный момент.

Достаточно недавно пришла к тому, что хочу писать триллеры. Но этот жанр в кино и литературе нравится мне больше других. Ну, конечно, любовь к драме никуда не пропала, но триллер включает драму.

Странно звучит - изменить мир к лучшему с помощью триллеров. Как-то противоречиво. Но я вижу в этом логику. Потому что триллер - это драма, это движение к трагедии. Именно трагедия позволяет зрителю получить катарсис в финале. А катарсис - ключевой пункт на пути к изменениям. Момент катарсиса, всегда индивидуальный, ситуационный, зависящий от множества факторов - это начало изменения. И если зритель не просто переживет катарсис от увиденного\прочитанного, а после еще задумается на тему текста\фильма, то изменение продолжится.

Вот так в моей голове путь к улучшению мира лежит через страдание - переживание трагической истории, катарсиса в ее финале и изменения в сознании зрителя\читателя после.

#dailypage

Describe your most exciting self. Daily page

Больше всего меня захватывает\вдохновляет\будоражит\впечатляет творческий процесс. Нет большей свободы, чем свобода придумывать что-то и создавать нечто новое, находить идеи и реализовывать их. Нет большей радости, чем момент озарения - новой идеей или решением какой-то проблемы в процессе творчества. Нет большей радости для меня, чем процесс написания собственного текста. Когда начинаешь писать или печатать, а мысли ускоряются настолько, что руки не успевают отображать их на бумаге\на экране. И вот уже текст уносит меня далеко за пределы собственной жизни. В тексте можно воплощать все то, чего не хватает, придумывать совершенно невозможные в реальности ситуации, соединять несовместимое, причем это будет выглядеть логично, интересно и красиво благодаря особенностям художественного текста.

Творчество дарит такие сильные эмоции, что даже моя неверная память умудряется фиксировать каждый момент озарения или особенной радости творчества. Из памяти стираются имена, люди, события, целые периоды жизни. Но не творческий процесс.

На лето задали переписывать тексты из книг, в выборе текста нас не ограничили. У меня была большая красочная книга по мультфильмам Диснея со сказками. Оттуда я переписывала "Русалочку". Процесс переписывания мне не особо нравился, тогда было трудно писать, к тому же писать красиво вообще не выходило. И где-то после очередной главы "Русалочки" мне надоело настолько, что проще было придумать свою историю.  "Русалочка" прерывается раньше середины истории. А дальше начинается моя сказка "Колдунчик Пип". Отвратительным почерком с огромными буквами и непонятными закорючками быстро записывается моя собственная история. Рука не успевает за полетом фантазии. Перечитывать это после невыносимо трудно. Но это не важно. Потому что главное - процесс написания истории. Эту сказку я никому не показывала.

После была сказка про трех то ли фей, то ли девочек, не помню сейчас. Ее уже писала в отдельной специальной тетради. И это был большой текст на всю тетрадь. Почерк был ужасен, буквы огромны. Но это уже было осознанное большое произведение. Потом я подарила эту сказку кому-то из родителей на день рождения. Шиком была суперобложка - моя самая любимая обложка для тетрадей - белая с далматинцами из мультика (тогда я любила фильм "101 далматинец").

Потом еще было много попыток писать романы. Ни один так и не был дописан. В старших классах стала писать стихи, научилась стихосложению. Помню день, когда до меня дошло, как же высчитывать размер стиха. С того момента все стало гораздо проще и лучше получаться. А когда классический стих и правила стихосложения стали слишком скучны, то занялась верлибрами. Экспериментирую с ними до сих пор.

Особенно интересно было писать венок верлибров. Когда после долгих попыток, нашла идею и подходящую концепцию, началась работа с текстом. Это пока самый большой мой поэтический текст. 15 связанных между собой верлибров. После первой недели работы с текстами я слегла с ангиной и высокой температурой. И когда стало чуть получше, сразу села за стол и продолжила писать. Процесс был такой увлекательный, что заканчивала чаще где-то к 3 утра. Но самый сильный момент был тогда, когда написала последний текст венка и перечитала все тексты подряд. Когда осознаешь, что, наконец дописала большой сложно организованный текст, и он звучит так круто и связно - это счастье.

Каждый раз, пишу ли я пост в блог, стихотворение или работаю над сценарием - творческие озарения - моя любимая часть. Это приступ чистого счастья, которое приходит ниоткуда и остается в памяти навсегда. И даже от воспоминаний о таких моментах становится лучше. Жить стоит ради этих моментов счастья в творчестве.
#dailypage

What's the quirkiest thing about you? Daily page

Моя самая большая причуда.. хм.. Трудно сразу выделить что-то одно. Это как с вопросом о любимой книге или фильме, когда читаешь и смотришь много и выбрать что-то одно невыносимо сложно. Причуд у меня хватает. Приведу тут только те примеры, которые приходят в голову сейчас.

Люблю фотографировать, но не фотографироваться. В детстве ужасно не нравилась себе на фотографиях. И процесс фотографирования ужасно раздражал. Устраивала чуть ли не истерики, пряталась, кривилась, всячески избегала фотографирования. Из детских фотографий мне нравилась только одна на виньетке в 4-м классе. Все изменилось только к 11-му, когда мы с одноклассницами стали фотографироваться, когда у меня уже был хороший фотоаппарат. Но кардинально и глубоко изменилось мое отношение к себе на фотографии и процессу съемки только после знакомства с Юлей. Она раскрыла меня на фотографиях так, что мне самой стала нравиться эта девушка на фото. Процесс съемки остается очень личным, требующим доверия и расслабленности. Поэтому сейчас особенно легко, когда снимает Юля, так как ей полностью доверяю. А в нескольких фотосъемках других фотографов, все равно чувствовала себя более скованной.

С первой пленочной "мыльницы", кассетной видеокамеры и до моего цифрового фотоаппарата и иногда работы с юлиным Canon обожаю снимать. Удовольствие от процесса иногда даже превышает качество фотографий или видео. Особенно нравится снимать архитектуру, городские пейзажи, животных. У меня целые архивы фотографий домов, улиц, городов. Каждая поездка - очередная папка с фотографиями или видео архитектуры. Поэтому каждый раз из поездок привожу море снимков, в котором нет ни одного фото со мной. Зато по самим снимкам или видео (этой осенью стала снимать видео-кадры, которые позже буду монтировать в видео-эссе) можно понять, что в окружающих пейзажах мне особенно понравилось. Пересматривая фотографии из поездок или кадры Одессы, совершаю виртуальную прогулку по городам. Кажется, не смогу остановиться, если у меня будет хорошая видео-камера. Буду бесконечно снимать и снимать.

Еще одна причуда - могу долго что-то не делать\отказываться от этого\игнорироваться, а потом начинаю активно и усиленно заниматься, полностью погружаясь в процесс, изучая все подробно и глубоко. Это какой-то внутренний принцип. Он действует во многих ситуациях. Вот не смотрела я фильмы\анимацию какого-то стиля\жанра\времени\автора даже если рекомендовали, а потом вдруг или осознанно решила изучить - и понеслось. В этот момент начинаю читать статьи, книги, смотреть\слушать материал, пытаюсь понять, подходит ли это мне, как теперь к этому относиться и т. д. А после изучения конкретного материала уже знаю, как к нему относиться, что говорить, применять ли в своей жизни\творчестве\учебе.

Какой-то материал сразу "цепляет" и мгновенно начинаю его изучение и переживание, а что-то идет сложнее, требует времени и возвращения позже. Песни группы "Мельница" поглотили меня с головой сразу, еще в 8-м классе, унося в мифопоэтический мир своих текстов и музыки. И не отпускают сегодня, когда про "Мельницу" написано уже два диплома. Сразу поглотили фильмы Миядзаки, картины Ван Гога, Моне, Ренуара, верлибры Уитмена, песни Битлз, магия Пинк Флойд, романы Джейн Остин и фантастика Гаррисона и еще многое другое, ставшее любимым или значимым.

Сложнее с материалом, который с первой попытки не идет в руки. Песни "Океана Эльзы" - это история в 7-8 лет. От полного непонимания до полного принятия и значительного осознания и переживания. Сложно было с Маяковским, которого не понимала до лета 2008-го, когда начала читать "Облако в штанах". Только тогда до меня вдруг дошло, все встало на свои места, и восхищению поэзией Маяковского нет предела до сих пор. А позже, когда нашла и стала читать его письма и изучать биографию, обнаружила совершенно отличный от "школьного" образ человека.

У меня еще много мелких и не очень странностей. Но о них в другой раз. 

#dailypage

Talk about your spirituality. What do you believe? DAILY PAGE

Каждый раз этот вопрос застает врасплох. Дыхание перехватывает, включается режим паники. Если не отвечу быстро и остро, то битва проиграна. Мгновенно выпаливаю: "Я - культуролог". Теперь можно выдохнуть, собраться с мыслями, успокоиться и объяснить свою позицию, не нарываясь на сопротивление и осуждение.

Я - культуролог. Я не верю в бога или богов, не придерживаюсь ни одной религии или мифологической системы.

Каждый раз сложно отстаивать свою позицию неверования. Потому что, отвечая на этот вопрос, раскрываешь свое принципиальное отличие и обнажаешь что-то такое личное и одновременно неприемлемое другими. Каждый раз ответ на этот вопрос - это отстаивание своего права выбора. Главное, научиться в этот момент не чувствовать вину за этот выбор. Потому что осуждение/удивление/неприятие, неизбежно получаемое в ответ, приучает испытывать какой-то иррациональный стыд и приступ вины за инаковость.

Для меня неверие - единственный способ быть объективнее, быть культурологом. Неверие - способ попытаться понять, изучить что-то другое, кого-то другого и попробовать понять этого человека, культуру, текст. Иначе для меня нет возможности быть наблюдателем и анализировать людей, явления и представления.

К тому же традиции всякой религии, все эти ритуалы, мировоззрения, ритм жизни, праздники - сильные ограничения, рычаги давления, сдерживающие возможности мышления и действия. Именно это вызывает наибольший импульс отторжения и несогласия внутри. Поэтому свобода от всех видов религиозных ограничений - это способ свободно мыслить и жить.

Это не значит, что первым делом нужно нарушить какие-то заповеди или пойти против культуры, религии, спорить с верующими, переубеждать их в чем-то. Неверие - личная позиция, которая не распространяется на других. Никого переубеждать, образовывать или идти на преступления, доказывая свои взгляды я не собираюсь.

Это возможность сказать: "Стоп!" Это граница, которой можно отделить религиозные верования и мифологическое мышление, мифы и представления. Это точка опоры, чтобы успокоиться, когда эмоции начинают преобладать над фактами. В спорах я могу увидеть: вот мифологическое мышление, вот культурный герой, вот представление об этом, вот представление о другом и т.д.

Неверие и возможность разобрать в речи собеседников трансляцию культурных представлений - мой способ анализировать и понимать. Только так могу понять и до какой-то степени терпеть даже абсолютно не принимаемую точку зрения. Эмоционально это достаточно тяжело. Но с каждым разом, практикуя хладнокровный анализ любого текста культуры и речи собеседника, становится проще. А когда это входит в привычку, то можно вынести любой эмоциональный накал.

Единственное, во что мне нравится верить - Вселенная Доктора Кто. Потому что взгляд Доктора на Вселенную и ее обитателей во многом или даже полностью совпадает с моим. Часто кажется, что Доктор - такой вселенский гик-культуролог. Он показывает зрителям, как на практике должен мыслить ученый, исследователь и вообще цивилизованный человек. Доктор пропагандирует толерантность, исследование всего нового и непонятного, принятие инаковости, восхищение разнообразием видов, мышления, культур, характеров. Доктор учит смотреть и слушать, наблюдать и помнить, что твоя точка зрения - не последняя истина, а лишь частичка пазла, вариант представления. И нет никакой объективности, истины, правоты - все это иллюзии, оправдывающие насилие над другими. Именно так Доктор противостоит насилию. У него нет оружия, только звуковая отвертка, а иногда печенье. Вся сила Доктора в открытом разуме, способном принимать новое и находить решения даже в казалось бы безвыходных ситуациях.

Поэтому, когда наберусь наглости и мужества, буду отвечать: "Я - культуролог. Я верю в Доктора Кто".

#DoctorWho #believe #dailypage

The story about the stereotypes and leaving the comfort zone

Меня удивляет, вызывает дискомфорт и дальше удручает, когда собеседник проявляет категорическую реакцию, выражает свою ярую приверженность чему-либо, слепую веру или высказывает обобщенные суждения, затевает спор, чтобы навязать свою, часто основанную на мифологическом сознании, точку зрения, пытается убедить в верности какого-либо «факта», стереотипа, модели поведения, проявляет этноцентризм, откровенную ненависть или неприятие чего-либо\кого-либо.

Много лет я учусь противостоять таким проявлениям. Иногда нет возможности высказать альтернативную точку зрения или объяснить, что какие-то мифы можно развенчать фактами. Тогда приходится просто игнорировать эти проявления или менять тему. Можно просто не вмешиваться в бессмысленные споры, а про себя анализировать, какие представления в своих репликах выражает каждый участник спора. Иногда есть возможность высказать свою точку зрения. И если очень повезет, в редких случаях, можно открыть кому-то нечто новое и прийти к согласию или хотя бы обозначить разные точки зрения на предмет. Но чаще приходится просто искать новую тему, молчать или искать другой пример, приемлемый для собеседника, чтобы пояснить какую-то абстрактность.

Уже достаточно давно модно, но все еще актуально «выходить за рамки», «покидать зону комфорта», «быть не таким как все», «не быть в мейнстриме». Иногда следование таким установкам современной культуры приводит к странным, на мой взгляд, перекосам в поведении и реакциях, в представлении вещей и мира.

У меня есть знакомая, упоминая при которой все что угодно, каждый раз натыкаюсь на отрицание, критику или негативную оценку. Очень трудно даже при желании что-то обсуждать, если на каждое предложение в ответ выдается противостояние. Например, рассказав о понравившемся фильме, в ответ обязательно – это ужасный фильм, это вообще невозможно смотреть, я такое не смотрю. Так же о книгах, писателях, одежде, технике, животных, да о чем угодно.

При этом поясняется это желанием не быть как все. То есть не читать то, что читают все, не смотреть то, что смотрят все, не носить такую одежду и т.д. Не знаю, как можно понять, что действительно нравится или не нравится, если не пробовать. То есть, как можно понять, стоящий ли это фильм, если ты его не смотрел, даже не пытался посмотреть. Такое поведение очень напоминает знаменитое «Я Бродского не читал, но осуждаю». Человек  ограничивается стереотипами, при этом причисляя себя к элите. Причем, элитарность эта основана именно на отрицании большей части опыта и продуктов культуры.

Такая стратегия мне кажется неэффективной и непродуктивной в условиях постмодернизма. Потому что как можно играть с уже имеющимся наследием прошлых эпох, компилировать что-то из современной культуры или создавать даже принципиально новое, избегая контакта с большим количеством культурного материала.

Это как если бы современный плотник отказался использовать древесину, пластик, даже красное дерево в пользу пластилина, потому что с пластилином не работают остальные плотники. Эффективный плотник попробует работать с каждым из имеющихся материалов, и потом выберет тот, который подходит ему больше других и пользуется спросом, к тому же можно сочетать каким-то новым образом уже имеющиеся в распоряжении материалы.

Есть у меня разные знакомые, которые выражают свою приверженность чему-либо, отстаивают истинность какого-то конкретного представления, этноцентризм, бесконечно спорят, пытаются переубедить любого несогласного с их точкой зрения и тому подобное. Последние несколько лет такое поведение очень утомляет и расстраивает.

Часто пытаться хотя бы высказать альтернативную точку зрения невозможно в такой беседе. Поэтому я молчу. Слушаю, перевариваю, анализирую, иногда про себя сопротивляюсь (если тема слишком задевает эмоционально), но молчу. Вступать в подобные споры бесполезно. Переубедить или даже показать альтернативную или противоположную точку зрения невозможно. В ответ будет очередной переход на личность, унижение интеллекта, личного опыта, чувств.

Такое поведение больше расстраивает. Больно видеть, как образованные люди, которых уважаю и ценю, отчаянно мечутся по лабиринту и по проторенному пути проходят к выходу, который сами же заложили кирпичом. И когда ты пытаешься показать им другой путь к другому выходу, они так же отчаянно, героически сопротивляются. Печально каждый раз натыкаться на острые копья, которыми они окружают свою надежную крепость предрассудков, стереотипов и мифов, когда хочешь просто поделиться своими открытиями, не вписывающимися в узкие ворота крепости. Иногда даже мост не опускают, и все попытки коммуникации тонут в грязной застоявшейся воде крепостного рва.

Особенно печально наблюдать, как люди, следующие великим лозунгам вроде «выйди из зоны комфорта», тащат в приключения эту самую крепость предрассудков и стереотипов. И не знаю, что они в состоянии разглядеть приключениях за границами «зоны комфорта», выглядывая из узких бойниц собственной крепости.

Со своими предрассудками и стереотипами я продолжаю борьбу уже много лет. От многих удалось по большей части избавиться. С какими-то глубинными установками работа продолжается. Но каждый раз, когда вылетает какая-то категоричная фраза, обнажающая предрассудок, я отмечаю. И потом ищу способ работы над переосмыслением этого.

Не знаю, как бы сложилось, если бы не культурология. Изучение культурологии и преподаватели кафедры культурологии очень сильно повлияли на мои представления. Постепенно, начиная с первого курса, часто, а потом реже, ловила себя на проявлении предрассудков. Их анализ и осознанное отношение к тому, как видеть любую ситуацию, текст, отношения, культуру стали моим способом освобождения от стереотипов и снятия границ. Помню каждый случай, когда в процессе обучения преподаватели ловили меня на высказывании предрассудков или следовании стереотипам мышления.

Каждый раз, сталкиваясь с проявлениями стереотипов, я мысленно благодарю своих преподавателей за то, что могу видеть эти проявления и относиться к ним осознанно. Благодаря знаниям и инструментам, полученным за время обучения, теперь могу продолжать работу над своим отношением к миру. Это, может, и не изменит мир к лучшему, но хотя бы помогает видеть его более четко.

Для меня настоящим выходом из зоны комфорта каждый раз становится разрушение стереотипов, изучение нового лично для меня, даже того, что все уже давно знают\читали\видели. Это стало игрой – начать изучать что-то, что все знают, кроме меня, но часто относятся к этому скептически или считают это глупостью, пустой тратой времени. К этой же игре я отношу освоение новых для меня сфер деятельности, изменения внешнего вида. Эта игра открывает мне новые контексты, расширяет горизонты, снимает стереотипы, позволяет пережить и прочувствовать что-то новое, экспериментировать. Про то, что я изучила с помощью такой игры, расскажу в следующих записях.

The story about the important choice

Выбор - основной процесс жизни. Наверное, единственное, что человек вынужден делать, кроме того, чтобы дышать (блуждающий нерв все равно заставит вздохнуть, даже если насильно пытаться не дышать) - это выбирать. Открыть ли глаза, проснувшись? И еще множество незначительных, обыденных, привычных, экстремальных, поворотных, эмоциональных, важных и прочих выборов связывают канву жизни каждого человека.

Наверное, в фильме "Господин Никто" лучше всего показана роль выбора. Поэтому я больше не буду обобщать. Рассказать хочу об одном важном выборе, который сделала в 2008 году.
С чего все началось? Наверное, с научной работы, которую мне предложили написать по литературе в выпускном классе. Тогда я решила написать про верлибр. Нет, все-таки все началось раньше. Потому что о верлибре я узнала из невнятной статьи на сайте о стихах. И тогда ничего ровным счетом не поняла. А если мне что-то непонятно, то пока не докопаюсь до сути и не пойму в конце концов, то не остановлюсь. Просто нужен был повод и время, чтобы начать. Поводом стала научная работа.

Верлибр. Странное слово, поначалу неудобное для произношения. А потом оказывается, что еще и неудобное для слушателей, если произносить "верлибр" быстро. Но это на самом деле "верс либре" - свободный стих. И вот это, наверное, зацепило меня уже тогда. Где границы этой свободы? Как отделить свободный стих от прозы или графомании?

Уже та, первая научная работа, показала, что если берешься за интересную тему, то книг по ней не будет. И список литературы - это ограничение и ад перечитывания кучи бесполезных текстов. А потом последняя неделя перед сдачей текста - бесконечная нервотрепка и тщетные попытки найти какие-то новые тексты для опоры. Бессонные ночи, плывущий перед глазами текст, правки до рассвета. А потом адские головные боли. Уже тогда для меня научный текст был страшной мукой. А написание магистерского диплома это просто подтвердило, к сожалению.

Но тогда я открыла для себя тексты Уолта Уитмена, Стивена Крейна, имажистов и Кудрявицкого (пищущего собственные верлибры, но и переводящего Крейна, Эмили Дикинсон и имажистов).

Особенно меня впечатлили тексты Уитмена. Когда читаю его стихи, в них столько всего и сразу, что в голове рождается собственный текст. Волшебство новаторства и всех приемов, ритмов и прочего в текстах Уитмена для меня в том, что они приводят читателя в состояние потока. Наверное, именно так это стоит выразить. Именно в текстах Уитмена рождается постмодернисткая идея умершего автора (это, конечно, мое ощущение, т.к. Уитмен творил задолго до постмодернистов). Почему? Несмотря на обилие "я" в текстах, слишком личный, иногда до интимного, характер текстов, автор в них умер. Потому что каждый читатель в процессе чтения верлибров Уитмена становится автором смысла данного текста в данное время. Его тексты переполнены до краев образами, намеками, ритмами. И когда окунаешься в эту полную чашу текста, то неизбежно выплескиваешь ровно столько, сколько можешь в данный момент. Поэтому стихотворения Уитмена прекрасно перечитывать. И находить новое и новое. И открывать новое в себе, иногда даже придумывать собственные тексты под впечатлением.

Начала с отягощенных множеством повторов текстов, подражавших Уитменовским. И дорога в тысячу миль понесла меня. Эксперименты с текстами следовали один за другим. Каждый текст - это вызов самой себе. Каждый текст - экзамен на пригодность писать. Каждый текст - это слепок эмоций. Текст - автопортрет, отражающий внутреннее состояние. Часто тексты становились возможностью высказать то, что нельзя было высказать иначе. Поэтому посвящения уже стали привычными. Такие тексты - монолог, кончающийся немым ожиданием ответа. Хотя, конечно, никакого ответа не бывало.

Верлибр - мой осознанный выбор, уход от формы, рифм и ритмики. Слишком много смысловой и эмоциональной пустоты подразумевает для меня форма. Ведь так легко вызубрить какой-то стих, если в нем идеально просчитан ритм, гладкая рифма и образность. Настолько легко, что форма убивает смысл и эмоции. Сразу представляется третьеклассник, тараторящий или же наоборот нудно-театрально растягивающий какой-нибудь вылизанный по форме стих. Ни этот третьеклассник, ни аудитория ничего не чувствуют и не понимают из этого текста. Никто из участников действия не переживает текст. Вот что пугает меня больше всего.

Наверное, поэтому мне чертовски сложно всегда выучить какой-то стих наизусть. Только тексты Маяковского укладываются в памяти мгновенно. Не знаю, в чем фокус моей памяти. Но очевидно, что тексты Маяковского невозможно не переживать, не обдумывать и произносить без понимания. Хотя собственные тексты я не учу наизусть. Многие запоминаются хорошо, но читаю всегда с листа, чтобы переживать каждый переход от строки к строке. Это чертовски важная пауза для верлибра. И для моих текстов пауза между строками - это выразительное средство, рождающее смысл, держащее ритм.

Пару лет назад нашла интересный прием для своих верлибров. Писала о персонажах сериалов. И для меня в этом была прекрасная метафорика. И в этом же рождалась семантическая полифония. Знакомые с текстами сериалов видели реальные отсылки к сериям или персонажам. Не смотревшие видели интересные метафоры и переживали эмоции, скрытые в них. Но самое интересное, что и для знакомых с сериалами те самые отсылки-образы были метафорами. Наверное, это лучшее, что я придумывала и использовала в текстах. Очень нравится этот эффект.

Перед этим еще был опыт написания самого большого поэтического текста. Венок верлибров. Это как венок сонетов, только с верлибрами. Давно хотела написать венок сонетов. Но читая примеры таких венков понимала, что смысла в них в конце концов не остается - набор общих фраз-образов и все. А венок верлибров открыл мне эмоциональные и образные возможности. Этот грандиозный проект захватывал настолько, что тексты писались почти один за другим, несмотря на переезды и страшную ангину. Тексты писались до поздней ночи. И счастье, когда венок был дописан, было огромным. Несмотря на то, что текст был прощальным - точкой в одной запутавшейся истории отношений.

Когда-то в начале этой дороги меня волновала реакция конкретного адресата. Текст был посланием, которое ждало ответа. Но постепенно это перестало быть целью. Текст может оставаться посланием, но мне не нужен ответ. Текст просто фиксирует состояние или действие. Когда верлибр завершен и опубликован, то он больше не связан со мной. В этот момент я - состояние, которое отражает верлибр, - умирает (та самая бартовская смерть автора, как по мне). Остаюсь какая-то уже пост-текстовая реальная живая я и отдельно текст. И когда он попадает к читателю, то, как фотография, передает зафиксированный момент времени в прошлом.

Верлибры - эмоциональная автобиография. Конечно, зашифрованная. Конечно, неточная и неполная. Но в ней есть многое из того, что было когда-то моим.
Выбирая верлибр как способ писать, я нашла способ мыслить, переживать и справляться с проблемами и преградами. Тексты - прекрасная психотерапия, но не только это.

Верлибр - мой первый в жизни важнейший осознанный выбор. После были и другие, но после.