Выбор - основной процесс жизни. Наверное, единственное, что человек вынужден делать, кроме того, чтобы дышать (блуждающий нерв все равно заставит вздохнуть, даже если насильно пытаться не дышать) - это выбирать. Открыть ли глаза, проснувшись? И еще множество незначительных, обыденных, привычных, экстремальных, поворотных, эмоциональных, важных и прочих выборов связывают канву жизни каждого человека.Наверное, в фильме "Господин Никто" лучше всего показана роль выбора. Поэтому я больше не буду обобщать. Рассказать хочу об одном важном выборе, который сделала в 2008 году.
С чего все началось? Наверное, с научной работы, которую мне предложили написать по литературе в выпускном классе. Тогда я решила написать про верлибр. Нет, все-таки все началось раньше. Потому что о верлибре я узнала из невнятной статьи на сайте о стихах. И тогда ничего ровным счетом не поняла. А если мне что-то непонятно, то пока не докопаюсь до сути и не пойму в конце концов, то не остановлюсь. Просто нужен был повод и время, чтобы начать. Поводом стала научная работа.
Верлибр. Странное слово, поначалу неудобное для произношения. А потом оказывается, что еще и неудобное для слушателей, если произносить "верлибр" быстро. Но это на самом деле "верс либре" - свободный стих. И вот это, наверное, зацепило меня уже тогда. Где границы этой свободы? Как отделить свободный стих от прозы или графомании?
Уже та, первая научная работа, показала, что если берешься за интересную тему, то книг по ней не будет. И список литературы - это ограничение и ад перечитывания кучи бесполезных текстов. А потом последняя неделя перед сдачей текста - бесконечная нервотрепка и тщетные попытки найти какие-то новые тексты для опоры. Бессонные ночи, плывущий перед глазами текст, правки до рассвета. А потом адские головные боли. Уже тогда для меня научный текст был страшной мукой. А написание магистерского диплома это просто подтвердило, к сожалению.
Но тогда я открыла для себя тексты Уолта Уитмена, Стивена Крейна, имажистов и Кудрявицкого (пищущего собственные верлибры, но и переводящего Крейна, Эмили Дикинсон и имажистов).
Особенно меня впечатлили тексты Уитмена. Когда читаю его стихи, в них столько всего и сразу, что в голове рождается собственный текст. Волшебство новаторства и всех приемов, ритмов и прочего в текстах Уитмена для меня в том, что они приводят читателя в состояние потока. Наверное, именно так это стоит выразить. Именно в текстах Уитмена рождается постмодернисткая идея умершего автора (это, конечно, мое ощущение, т.к. Уитмен творил задолго до постмодернистов). Почему? Несмотря на обилие "я" в текстах, слишком личный, иногда до интимного, характер текстов, автор в них умер. Потому что каждый читатель в процессе чтения верлибров Уитмена становится автором смысла данного текста в данное время. Его тексты переполнены до краев образами, намеками, ритмами. И когда окунаешься в эту полную чашу текста, то неизбежно выплескиваешь ровно столько, сколько можешь в данный момент. Поэтому стихотворения Уитмена прекрасно перечитывать. И находить новое и новое. И открывать новое в себе, иногда даже придумывать собственные тексты под впечатлением.
Начала с отягощенных множеством повторов текстов, подражавших Уитменовским. И дорога в тысячу миль понесла меня. Эксперименты с текстами следовали один за другим. Каждый текст - это вызов самой себе. Каждый текст - экзамен на пригодность писать. Каждый текст - это слепок эмоций. Текст - автопортрет, отражающий внутреннее состояние. Часто тексты становились возможностью высказать то, что нельзя было высказать иначе. Поэтому посвящения уже стали привычными. Такие тексты - монолог, кончающийся немым ожиданием ответа. Хотя, конечно, никакого ответа не бывало.
Верлибр - мой осознанный выбор, уход от формы, рифм и ритмики. Слишком много смысловой и эмоциональной пустоты подразумевает для меня форма. Ведь так легко вызубрить какой-то стих, если в нем идеально просчитан ритм, гладкая рифма и образность. Настолько легко, что форма убивает смысл и эмоции. Сразу представляется третьеклассник, тараторящий или же наоборот нудно-театрально растягивающий какой-нибудь вылизанный по форме стих. Ни этот третьеклассник, ни аудитория ничего не чувствуют и не понимают из этого текста. Никто из участников действия не переживает текст. Вот что пугает меня больше всего.
Наверное, поэтому мне чертовски сложно всегда выучить какой-то стих наизусть. Только тексты Маяковского укладываются в памяти мгновенно. Не знаю, в чем фокус моей памяти. Но очевидно, что тексты Маяковского невозможно не переживать, не обдумывать и произносить без понимания. Хотя собственные тексты я не учу наизусть. Многие запоминаются хорошо, но читаю всегда с листа, чтобы переживать каждый переход от строки к строке. Это чертовски важная пауза для верлибра. И для моих текстов пауза между строками - это выразительное средство, рождающее смысл, держащее ритм.
Пару лет назад нашла интересный прием для своих верлибров. Писала о персонажах сериалов. И для меня в этом была прекрасная метафорика. И в этом же рождалась семантическая полифония. Знакомые с текстами сериалов видели реальные отсылки к сериям или персонажам. Не смотревшие видели интересные метафоры и переживали эмоции, скрытые в них. Но самое интересное, что и для знакомых с сериалами те самые отсылки-образы были метафорами. Наверное, это лучшее, что я придумывала и использовала в текстах. Очень нравится этот эффект.
Перед этим еще был опыт написания самого большого поэтического текста. Венок верлибров. Это как венок сонетов, только с верлибрами. Давно хотела написать венок сонетов. Но читая примеры таких венков понимала, что смысла в них в конце концов не остается - набор общих фраз-образов и все. А венок верлибров открыл мне эмоциональные и образные возможности. Этот грандиозный проект захватывал настолько, что тексты писались почти один за другим, несмотря на переезды и страшную ангину. Тексты писались до поздней ночи. И счастье, когда венок был дописан, было огромным. Несмотря на то, что текст был прощальным - точкой в одной запутавшейся истории отношений.
Когда-то в начале этой дороги меня волновала реакция конкретного адресата. Текст был посланием, которое ждало ответа. Но постепенно это перестало быть целью. Текст может оставаться посланием, но мне не нужен ответ. Текст просто фиксирует состояние или действие. Когда верлибр завершен и опубликован, то он больше не связан со мной. В этот момент я - состояние, которое отражает верлибр, - умирает (та самая бартовская смерть автора, как по мне). Остаюсь какая-то уже пост-текстовая реальная живая я и отдельно текст. И когда он попадает к читателю, то, как фотография, передает зафиксированный момент времени в прошлом.
Верлибры - эмоциональная автобиография. Конечно, зашифрованная. Конечно, неточная и неполная. Но в ней есть многое из того, что было когда-то моим.
Выбирая верлибр как способ писать, я нашла способ мыслить, переживать и справляться с проблемами и преградами. Тексты - прекрасная психотерапия, но не только это.
Верлибр - мой первый в жизни важнейший осознанный выбор. После были и другие, но после.
Комментариев нет:
Отправить комментарий